А с новыми чашками мы станем еще лучше.
Пусть как стимул висит иначе так и не соберусь оформить. Сделать шапку…выложить остальное…сделать шапку…не леньтся…неленится...неле…*zzZZz*
Шерлок/Джон. У одного из них есть крылья. Всё равно, какой формы. Восхищение одного партнёра крыльями второго
– Шерлок! Что. Это. Такое?! – Джон упорно старается изогнуться так, чтобы увидеть собственную спину. На уровне пятого грудного позвонка торчит пара отростков со смешным сероватым пухом и короткими контурными перьями.
– Это крылья, – уверенно отвечает Шерлок, радостно улыбаясь в ответ на тяжелый взгляд своего блоггера.
– Это не могут быть крылья!
– Ну почему же?.. Структура сходна с естественным оперением, удлиненные маховы...
– Шерлок!
Джон возмущённо смотрит на соседа, с искренним любопытством обходящего его по кругу. Шерлок же с восхищением оглядывает странную деталь, украшающую спину Уотсона. Едва прикасаясь, проводит кончиками пальцев по перьям, чуть надавливает на кожу у основания.
– А шевелить ты ими можешь?
Джон только устало вздыхает, поводя плечами и пытаясь соединить лопатки. Шерлок продолжает непоседливо крутиться рядом, с детской непосредственностью захваченный конструкцией новой игрушки, а не неприятностями, которые она может причинить.
– Джон, не нервничай. Майкрофт же сказал, что это ненадолго. И хотя обычно я не склонен верить ему на слово, в данном случае весьма маловероятно, что он врёт. Иначе нас бы не отпустили так просто.
– Точно, твой брат сказал. А ещё он сказал, чтобы мы, ты, не лез в это дело. В это здание, если конкретней.
– Ну Джооон, – тянет Шерлок, осторожно поглядывая в сторону чашек Петри на кухне, – я ведь не знал, что так получится. Но это действительно любопытно. Ты же не будешь против, если я кое-что проверю?..
– Что проверишь? – Джон испытующе смотрит в обманчиво честные, невинные глаза детектива.
– Хм…всё?
– Шерлок, ты же не думаешь меня препарировать? – Джон кидает подозрительный взгляд на соседа, косящегося в сторону громоздящегося на кухонном столе оборудования.
– Что? Нет, нет, конечно… Всё, что можно проверить, не причиняя тебе серьёзного вреда, конечно.
– Шерлок?
– Джон, ты же не можешь даже думать о том, чтобы совсем лишить меня возможности изучить нечто подобное?!
– Знаешь, а это было бы самым подходящим наказанием, – Джон улыбается, разглядывая обиженно поджатые губы.
Он не может, конечно, он не может лишить Шерлока Холмса такой возможности. Ему остаётся только надеяться, что живым он Холмсу полезней, чем разделанным на кухонном столе исключительно науки ради. Шерлоку ведь эти знания, в отличие от напарника, будут малополезны при обычных расследованиях, а значит, существует вероятность, небольшая, что он и не задастся целью получить их во чтобы то ни стало.
Шерлок, в мире которого концепции наказания, применимой к конкретно его персоне, не существовало, воинственно хмурит брови. Но его готовый сорваться с губ обличительный монолог приостанавливает суетливый голос домовладелицы.
– Шерлок, пожалуйста, внизу пара полисменов желает задать тебе несколько вопросов, – миссис Хадсон говорит, ещё подымаясь по лестнице, и замирает на пороге, в замешательстве рассматривая квартирантов.
В центре залитой полуденным солнцем комнаты стоит Джон, развернувшийся развёрнутый лицом к двери, прислонившись спиной к Шерлоку. Без рубашки, со встрёпанными волосами и крайне смущённым выражением лица.
– Что-то о последнем деле. То, которое… – Миссис Хадсон переводит взгляд с быстро вздымающейся груди Джона на лицо Шерлока.
– Дело закрыто. Будьте так добры, миссис Хадсон, – детектив подмигивает ей и приобнимает Джона за плечи, притягивая ближе, – попросите их зайти немного позже.
Заливаясь краской ещё больше от мягких интонаций Холмса, Джон, не поворачиваясь, толкает его локтем. Прижатые к груди Шерлока крылья нестерпимо зудят, и очень хочется их высвободить. А ещё Джон чувствует, как они подрагивают, словно хвост недовольного кота.
– Да, да, конечно. Полицейские, они всегда не вовремя, – домовладелица, одновременно стараясь вежливо не смотреть по сторонам, но всё хорошенько разглядеть, направляется вниз. – Я скажу, а вы не отвлекайтесь, молодые люди, не отвлекайтесь…
Джон с Шерлоком на мгновение застывают, напряжено прислушиваясь. Шерлок продолжает прижимать соседа, обхватив за талию и чуть прикасаясь губами к виску. Уотсон вздыхает, но не отстраняется. Они стоят, не шевелясь, сквозь дверной проём глядя на лестницу, пока снизу доносятся суетливые жалобы на представителей правопорядка с подробным, но вежливым перечислением оных. Хлопок двери – и миссис Хадсон удаляется к себе, напевая бодренький мотивчик, услышанный во вчерашнем телешоу.
– Это совершенно точно не выглядело подходящим под критерии приличного поведения в обществе, – Джон с облегчением запирает замок.
– Они двигались! – Шерлок чуть присаживается, разглядывая спину Джона снизу. – Сделай так ещё раз.
– Шерлок, прекрати. – Джон устало проводит ладонью по лицу и закатывает глаза, затылком ощущая на себе взгляд Шерлока, буквально светящийся восторгом и энтузиазмом. – Не могут они двигаться. Их вообще быть не может! Боже мой, у меня диплом хирурга, я знаю всё о человеческой анатомии, как, впрочем, и ты: не могут они иметь нервно-мышечной связи с мозгом, а значит, не могут и шевелиться! Теоретически, не сложно отрастить у человека какой-либо орган, а вот заставить его работать – практически невозможно. Организм не вырабатывает ацетилхолин для…
Джон резко прерывается, когда палец Шерлока, едва касаясь, проходиться по позвонкам от поясницы до того, что находится прямо между крыльев. Дыхание перехватывает, прикосновения кажутся неправдоподобно яркими, как в детстве, когда трогаешь кожу вокруг разбитой в кровь коленки. Будто Шерлок дотрагиваешься до открытой раны, но без боли.
Джон устало оседает в свое кресло, привычно откидываясь, но тут же вскакивает, когда вместо уютной набивной ткани ощущает, как, словно выступающие ребра, неразвитые крылья упираются в спинку. Они торчат под углом и не складываются, а шершавая обивка неприятно царапает непривычно нежную кожу.
– Но они – двигались! Я чувствовал. Повернись!
Покачав головой, Джон подчиняется, поворачивается к нему спиной, вновь ощущая на коже осторожные касания, и с безразличным видом разглядывает рисунок из светлых квадратов на полу, нарисованных льющимся сквозь высокие окна солнцем.
– На вид всё в порядке... Они должны работать... Всё, как должно быть... плечо, предплечье, кисть... маховые первостепенные, второстепенные, кроющие первостепенные маховых, большие верхние кроющие второстепенных маховые…
Шерлок говорит, изучающе проводя подушечками пальцев по заостренным кончикам маховых перьев, и Джон вздрагивает.
– Ты чувствуешь? Так не должно быть, – Джон прикрывает глаза и непроизвольно расслабляется, когда Шерлок, продолжая говорить, начинает прослеживать линии стволов перьев. – Перья, по сути,– эволюционировавшая чешуя…
Шерлок придвигается ближе, это ещё не соприкосновение, но Джон чувствует исходящее от него тепло, и дыхание чуть ускоряется, а крылья вновь напрягаются.
– У тебя… два, три…пятнадцать первостепенных маховых. А второстепенных раза в два больше, чем у альбатроса!
Джон стоит ровно, напряженный, как струна, усилием воли сохраняя неподвижность. Чуть сжимая дистальное перо, Шерлок глубоко втягивает носом воздух. Крылья пахнут бумагой и озоном, они тонкие и совсем маленькие, но жёсткие, с чёткими фактурными линиями на широких опахалах.
– В крыльях белого цвета нет пигментов, только воздух, заполняющий полости в роговых клетках. Не очень умно, пигменты увеличивают механическую прочность. Но это…
Красиво. Шерлок не может оторваться, он прижимается губами к мелким шелковистым перьям на плече крыла, обхватывая Джона за талию, скользит ладонями по груди, напряженному животу и спускается ниже.
– Шерлок, прекрати.
Замечая, как крылья чуть приподнимаются, Холмс не отвечает, продолжая движения. Джон перехватывает его ладони, резко оборачиваясь, но не успевает возразить. Шерлок обнимает его и целует. Джон сдаётся, придвигаясь ближе, а Шерлок боковым зрением наблюдает, как крылья медленно распрямляются, ослепительно белые и почти нереальные в обычной гостиной при свете полуденного солнца.
–Двигаются! – Шерлок с широкой ухмылкой выразительно смотрит на Джона.
Уотсон только качает головой и улыбается. Невозможно спорить с Шерлоком, невозможно с ним не спорить.
– Майкрофт сказал, что они ещё вырастут. Теоретически, до размера, достаточного для полёта. А потом отомрут, потому что они пока не смогли заставить цикл деления клеток быть непрерывным, как в обычном организме. Напомни мне поинтересоваться результатами их эксперимента немного позже…
– Отомрут? – заводя руку назад, Джон неловко пытается ощупать перья, но это чертовски неприятно, и он хмурится, понимая, насколько осторожными должны были быть прикосновения Шерлока.
– Больно не будет. Ну разве что ты к ним привыкнешь и будешь испытывать чувство потери, чего совсем бы не хотелось, ты же понимаешь, что довольно трудно опрашивать свидетелей с крыльями за спиной?
Под исполненным сомнения взглядом Шерлока Джон отворачивается, пряча улыбку. Проблема со свидетелями – это, конечно, единственная проблема, которую Шерлок видит в сложившейся ситуации.
Джон берёт с кресла свою рубашку и растерянно вертит в руках. Ему что теперь дырки на спине прорезать?..
– Шер…Шерлок, как думаешь, какой размах должен быть у крыльев, способных удержать вес человека?
Взгляд Шерлока расфокусируется, когда он углубляется в точные подсчёты, а Джон, быстро прикинув в уме примерный результат, прикрывает глаза, мысленно оценивая размеры гостиной.
– У нас есть поместье, там довольно просторно и нет лишних глаз.
– Отпуск? Тебе станет скучно.
– Не думаю…
Над косыми квадратами света на полу кружится пыль, Шерлок улыбается, снизу доносится монотонное бурчание телевизора миссис Хадсон, а за окном мерно существует Лондон, солнце разбивается бликами о маленькие чердачные окна, идеально вымытые машины и стёкла небоскрёбов. Подумаешь, крылья, шелестит Темза, эка невидаль, шуршат камни тротуаров, что тут странного, шепчут сонные фонари.
Шерлок/Джон. У одного из них есть крылья. Всё равно, какой формы. Восхищение одного партнёра крыльями второго
– Шерлок! Что. Это. Такое?! – Джон упорно старается изогнуться так, чтобы увидеть собственную спину. На уровне пятого грудного позвонка торчит пара отростков со смешным сероватым пухом и короткими контурными перьями.
– Это крылья, – уверенно отвечает Шерлок, радостно улыбаясь в ответ на тяжелый взгляд своего блоггера.
– Это не могут быть крылья!
– Ну почему же?.. Структура сходна с естественным оперением, удлиненные маховы...
– Шерлок!
Джон возмущённо смотрит на соседа, с искренним любопытством обходящего его по кругу. Шерлок же с восхищением оглядывает странную деталь, украшающую спину Уотсона. Едва прикасаясь, проводит кончиками пальцев по перьям, чуть надавливает на кожу у основания.
– А шевелить ты ими можешь?
Джон только устало вздыхает, поводя плечами и пытаясь соединить лопатки. Шерлок продолжает непоседливо крутиться рядом, с детской непосредственностью захваченный конструкцией новой игрушки, а не неприятностями, которые она может причинить.
– Джон, не нервничай. Майкрофт же сказал, что это ненадолго. И хотя обычно я не склонен верить ему на слово, в данном случае весьма маловероятно, что он врёт. Иначе нас бы не отпустили так просто.
– Точно, твой брат сказал. А ещё он сказал, чтобы мы, ты, не лез в это дело. В это здание, если конкретней.
– Ну Джооон, – тянет Шерлок, осторожно поглядывая в сторону чашек Петри на кухне, – я ведь не знал, что так получится. Но это действительно любопытно. Ты же не будешь против, если я кое-что проверю?..
– Что проверишь? – Джон испытующе смотрит в обманчиво честные, невинные глаза детектива.
– Хм…всё?
– Шерлок, ты же не думаешь меня препарировать? – Джон кидает подозрительный взгляд на соседа, косящегося в сторону громоздящегося на кухонном столе оборудования.
– Что? Нет, нет, конечно… Всё, что можно проверить, не причиняя тебе серьёзного вреда, конечно.
– Шерлок?
– Джон, ты же не можешь даже думать о том, чтобы совсем лишить меня возможности изучить нечто подобное?!
– Знаешь, а это было бы самым подходящим наказанием, – Джон улыбается, разглядывая обиженно поджатые губы.
Он не может, конечно, он не может лишить Шерлока Холмса такой возможности. Ему остаётся только надеяться, что живым он Холмсу полезней, чем разделанным на кухонном столе исключительно науки ради. Шерлоку ведь эти знания, в отличие от напарника, будут малополезны при обычных расследованиях, а значит, существует вероятность, небольшая, что он и не задастся целью получить их во чтобы то ни стало.
Шерлок, в мире которого концепции наказания, применимой к конкретно его персоне, не существовало, воинственно хмурит брови. Но его готовый сорваться с губ обличительный монолог приостанавливает суетливый голос домовладелицы.
– Шерлок, пожалуйста, внизу пара полисменов желает задать тебе несколько вопросов, – миссис Хадсон говорит, ещё подымаясь по лестнице, и замирает на пороге, в замешательстве рассматривая квартирантов.
В центре залитой полуденным солнцем комнаты стоит Джон, развернувшийся развёрнутый лицом к двери, прислонившись спиной к Шерлоку. Без рубашки, со встрёпанными волосами и крайне смущённым выражением лица.
– Что-то о последнем деле. То, которое… – Миссис Хадсон переводит взгляд с быстро вздымающейся груди Джона на лицо Шерлока.
– Дело закрыто. Будьте так добры, миссис Хадсон, – детектив подмигивает ей и приобнимает Джона за плечи, притягивая ближе, – попросите их зайти немного позже.
Заливаясь краской ещё больше от мягких интонаций Холмса, Джон, не поворачиваясь, толкает его локтем. Прижатые к груди Шерлока крылья нестерпимо зудят, и очень хочется их высвободить. А ещё Джон чувствует, как они подрагивают, словно хвост недовольного кота.
– Да, да, конечно. Полицейские, они всегда не вовремя, – домовладелица, одновременно стараясь вежливо не смотреть по сторонам, но всё хорошенько разглядеть, направляется вниз. – Я скажу, а вы не отвлекайтесь, молодые люди, не отвлекайтесь…
Джон с Шерлоком на мгновение застывают, напряжено прислушиваясь. Шерлок продолжает прижимать соседа, обхватив за талию и чуть прикасаясь губами к виску. Уотсон вздыхает, но не отстраняется. Они стоят, не шевелясь, сквозь дверной проём глядя на лестницу, пока снизу доносятся суетливые жалобы на представителей правопорядка с подробным, но вежливым перечислением оных. Хлопок двери – и миссис Хадсон удаляется к себе, напевая бодренький мотивчик, услышанный во вчерашнем телешоу.
– Это совершенно точно не выглядело подходящим под критерии приличного поведения в обществе, – Джон с облегчением запирает замок.
– Они двигались! – Шерлок чуть присаживается, разглядывая спину Джона снизу. – Сделай так ещё раз.
– Шерлок, прекрати. – Джон устало проводит ладонью по лицу и закатывает глаза, затылком ощущая на себе взгляд Шерлока, буквально светящийся восторгом и энтузиазмом. – Не могут они двигаться. Их вообще быть не может! Боже мой, у меня диплом хирурга, я знаю всё о человеческой анатомии, как, впрочем, и ты: не могут они иметь нервно-мышечной связи с мозгом, а значит, не могут и шевелиться! Теоретически, не сложно отрастить у человека какой-либо орган, а вот заставить его работать – практически невозможно. Организм не вырабатывает ацетилхолин для…
Джон резко прерывается, когда палец Шерлока, едва касаясь, проходиться по позвонкам от поясницы до того, что находится прямо между крыльев. Дыхание перехватывает, прикосновения кажутся неправдоподобно яркими, как в детстве, когда трогаешь кожу вокруг разбитой в кровь коленки. Будто Шерлок дотрагиваешься до открытой раны, но без боли.
Джон устало оседает в свое кресло, привычно откидываясь, но тут же вскакивает, когда вместо уютной набивной ткани ощущает, как, словно выступающие ребра, неразвитые крылья упираются в спинку. Они торчат под углом и не складываются, а шершавая обивка неприятно царапает непривычно нежную кожу.
– Но они – двигались! Я чувствовал. Повернись!
Покачав головой, Джон подчиняется, поворачивается к нему спиной, вновь ощущая на коже осторожные касания, и с безразличным видом разглядывает рисунок из светлых квадратов на полу, нарисованных льющимся сквозь высокие окна солнцем.
– На вид всё в порядке... Они должны работать... Всё, как должно быть... плечо, предплечье, кисть... маховые первостепенные, второстепенные, кроющие первостепенные маховых, большие верхние кроющие второстепенных маховые…
Шерлок говорит, изучающе проводя подушечками пальцев по заостренным кончикам маховых перьев, и Джон вздрагивает.
– Ты чувствуешь? Так не должно быть, – Джон прикрывает глаза и непроизвольно расслабляется, когда Шерлок, продолжая говорить, начинает прослеживать линии стволов перьев. – Перья, по сути,– эволюционировавшая чешуя…
Шерлок придвигается ближе, это ещё не соприкосновение, но Джон чувствует исходящее от него тепло, и дыхание чуть ускоряется, а крылья вновь напрягаются.
– У тебя… два, три…пятнадцать первостепенных маховых. А второстепенных раза в два больше, чем у альбатроса!
Джон стоит ровно, напряженный, как струна, усилием воли сохраняя неподвижность. Чуть сжимая дистальное перо, Шерлок глубоко втягивает носом воздух. Крылья пахнут бумагой и озоном, они тонкие и совсем маленькие, но жёсткие, с чёткими фактурными линиями на широких опахалах.
– В крыльях белого цвета нет пигментов, только воздух, заполняющий полости в роговых клетках. Не очень умно, пигменты увеличивают механическую прочность. Но это…
Красиво. Шерлок не может оторваться, он прижимается губами к мелким шелковистым перьям на плече крыла, обхватывая Джона за талию, скользит ладонями по груди, напряженному животу и спускается ниже.
– Шерлок, прекрати.
Замечая, как крылья чуть приподнимаются, Холмс не отвечает, продолжая движения. Джон перехватывает его ладони, резко оборачиваясь, но не успевает возразить. Шерлок обнимает его и целует. Джон сдаётся, придвигаясь ближе, а Шерлок боковым зрением наблюдает, как крылья медленно распрямляются, ослепительно белые и почти нереальные в обычной гостиной при свете полуденного солнца.
–Двигаются! – Шерлок с широкой ухмылкой выразительно смотрит на Джона.
Уотсон только качает головой и улыбается. Невозможно спорить с Шерлоком, невозможно с ним не спорить.
– Майкрофт сказал, что они ещё вырастут. Теоретически, до размера, достаточного для полёта. А потом отомрут, потому что они пока не смогли заставить цикл деления клеток быть непрерывным, как в обычном организме. Напомни мне поинтересоваться результатами их эксперимента немного позже…
– Отомрут? – заводя руку назад, Джон неловко пытается ощупать перья, но это чертовски неприятно, и он хмурится, понимая, насколько осторожными должны были быть прикосновения Шерлока.
– Больно не будет. Ну разве что ты к ним привыкнешь и будешь испытывать чувство потери, чего совсем бы не хотелось, ты же понимаешь, что довольно трудно опрашивать свидетелей с крыльями за спиной?
Под исполненным сомнения взглядом Шерлока Джон отворачивается, пряча улыбку. Проблема со свидетелями – это, конечно, единственная проблема, которую Шерлок видит в сложившейся ситуации.
Джон берёт с кресла свою рубашку и растерянно вертит в руках. Ему что теперь дырки на спине прорезать?..
– Шер…Шерлок, как думаешь, какой размах должен быть у крыльев, способных удержать вес человека?
Взгляд Шерлока расфокусируется, когда он углубляется в точные подсчёты, а Джон, быстро прикинув в уме примерный результат, прикрывает глаза, мысленно оценивая размеры гостиной.
– У нас есть поместье, там довольно просторно и нет лишних глаз.
– Отпуск? Тебе станет скучно.
– Не думаю…
Над косыми квадратами света на полу кружится пыль, Шерлок улыбается, снизу доносится монотонное бурчание телевизора миссис Хадсон, а за окном мерно существует Лондон, солнце разбивается бликами о маленькие чердачные окна, идеально вымытые машины и стёкла небоскрёбов. Подумаешь, крылья, шелестит Темза, эка невидаль, шуршат камни тротуаров, что тут странного, шепчут сонные фонари.
-
-
13.02.2012 в 23:11А я тебе бечу лотерейку +)
-
-
14.02.2012 в 03:17